Неточные совпадения
Но Дронов не
пришел, и прошло больше месяца времени, прежде чем Самгин увидел его
в ресторане «Вена». Ресторан этот печатал
в газетах объявление, которое извещало публику, что после
театра всех известных писателей можно видеть
в «Вене». Самгин давно собирался посетить этот крайне оригинальный ресторан,
в нем показывали не шансонеток, плясунов, рассказчиков анекдотов и фокусников, а именно литераторов.
Были у ляпинцев и свои развлечения —
театр Корша
присылал им пять раз
в неделю бесплатные билеты на галерку, а цирк Саламонского каждый день, кроме суббот, когда сборы всегда были полные,
присылал двадцать медных блях, которые заведующий Михалыч и раздавал студентам, требуя за каждую бляху почему-то одну копейку. Студенты охотно платили, но куда эти копейки шли, никто не знал.
Купаться
в бассейн Сандуновских бань
приходили артисты лучших
театров, и между ними почти столетний актер, которого принял
в знак почтения к его летам Корш. Это Иван Алексеевич Григоровский, служивший на сцене то
в Москве, то
в провинции и теперь игравший злодеев
в старых пьесах, которые он знал наизусть и играл их еще
в сороковых годах.
— Да ведь он же режиссер. Ну,
пришлют ему пьесу для постановки
в театре, а он сейчас же за мной.
Прихожу к нему тайком
в кабинет. Двери позатворяет, слышу —
в гостиной знакомые голоса, товарищи по сцене там, а я, как краденый. Двери кабинета на ключ. Подает пьесу — только что с почты — и говорит...
Ярченко послал через Симеона приглашение, и актер
пришел и сразу же начал обычную актерскую игру.
В дверях он остановился,
в своем длинном сюртуке, сиявшем шелковыми отворотами, с блестящим цилиндром, который он держал левой рукой перед серединой груди, как актер, изображающий на
театре пожилого светского льва или директора банка. Приблизительно этих лиц он внутренне и представлял себе.
— Сейчас же убирайся отсюда, старая дура! Ветошка! Половая тряпка!.. Ваши приюты Магдалины-это хуже, чем тюрьма. Ваши секретари пользуются нами, как собаки падалью. Ваши отцы, мужья и братья
приходят к нам, и мы заражаем их всякими болезнями… Нарочно!.. А они
в свою очередь заражают вас. Ваши надзирательницы живут с кучерами, дворниками и городовыми, а нас сажают
в карцер за то, что мы рассмеемся или пошутим между собою. И вот, если вы приехали сюда, как
в театр, то вы должны выслушать правду прямо
в лицо.
Вообще детские игры он совершенно покинул и повел, как бы
в подражание Есперу Иванычу, скорее эстетический образ жизни. Он очень много читал (дядя обыкновенно
присылал ему из Новоселок, как только случалась оказия, и романы, и журналы, и путешествия); часто ходил
в театр, наконец задумал учиться музыке. Желанию этому немало способствовало то, что на том же верху Александры Григорьевны оказались фортепьяны. Павел стал упрашивать Симонова позволить ему снести их к нему
в комнату.
— Насмотрелся-таки я на ихнюю свободу, и
в ресторанах побывал, и
в театрах везде был, даже
в палату депутатов однажды пробрался — никакой свободы нет!
В ресторан коли ты до пяти часов
пришел, ни за что тебе обедать не подадут! после восьми — тоже! Обедай между пятью и восемью!
В театр взял билет — так уж не прогневайся! ни шевельнуться, ни ноги протянуть — сиди, как приговоренный! Во время представления — жара,
в антрактах — сквозной ветер. Свобода!
Она знала, что он ходит
в город, бывает там
в театре, но к нему из города никто не
приходил.
В другой раз не пускала его
в театр, а к знакомым решительно почти никогда. Когда Лизавета Александровна приехала к ней с визитом, Юлия долго не могла
прийти в себя, увидев, как молода и хороша тетка Александра. Она воображала ее так себе теткой: пожилой, нехорошей, как большая часть теток, а тут, прошу покорнейше, женщина лет двадцати шести, семи, и красавица! Она сделала Александру сцену и стала реже пускать его к дяде.
Из отпуска нужно было
приходить секунда
в секунду,
в восемь с половиной часов, но стоило заявить о том, что пойдешь
в театр, — отпуск продолжается до полуночи.
— Ведь если бы мы не были сегодня
в театре, мне бы все это
в голову не
пришло».
— Ах, мерзавцы! — гремит Далматов и продолжает чихать на весь сад. Мы исчезаем. На другой день как ни
в чем не бывало Далматов
пришел на репетицию, мы тоже ему виду не подали, хотя он подозрительно посматривал на мою табакерку, на Большакова и на Давыдова. Много после я рассказал ему о проделке, да много-много лет спустя, незадолго до смерти
В.Н. Давыдова, сидя
в уборной А.И. Южина
в Малом
театре, мы вспоминали прошлое. Давыдов напомнил...
Ярцев и Киш обыкновенно
приходили вечером к чаю. Если хозяева не уезжали
в театр или на концерт, то вечерний чай затягивался до ужина.
В один из февральских вечеров
в столовой происходил такой разговор...
Переночевал я на ящике из-под вина
в одной из подвальных комнат
театра, а утром,
в восемь часов,
пришел ко мне чистенький и свежий Вася Григорьев. Одет я был прилично,
в высоких козловых сапогах с модными тогда медными подковами и лаковыми отворотами, новый пиджак, летнее пальто, только рубаха — синяя косоворотка.
Изгнанный из
театра перед уходом на донские гирла, где отец и братья его были рыбаками, Семилетов
пришел к Анне Николаевне, бросился
в ноги и стал просить прощенья. На эту сцену случайно вошел Григорьев, произошло объяснение, закончившееся тем, что Григорьев простил его. Ваня поклялся, что никогда
в жизни ни капли хмельного не выпьет. И сдержал свое слово: пока жив был Григорий Иванович, он служил у него
в театре.
На другой день, как мы условились раньше, я привел актеров Художественного
театра к переписчикам. Они, раздетые и разутые, сидели
в ожидании работы, которую Рассохин обещал
прислать вечером. Лампа горела только
в их «хазе», а
в соседней было темно: нищие с восьми часов улеглись, чтобы завтра рано встать и идти к ранней службе на церковную паперть.
Был ли это клич победы или внезапной радости, как у Колумба, увидевшего новую землю, но
театр обомлел. Когда же через минуту публика
пришла в себя, грянули аплодисменты, перешедшие
в грохот и дикий вой.
Его поставили на афишу: «Певец Петров исполнит „Баркаролу“. Сбор был недурной, виднелся
в последний раз кой-кто из „ермоловской“ публики. Гремел при вызовах один бас. Петров имел успех и, спевши, исчез. Мы его так и не видели. Потом
приходил полицмейстер и справлялся, кто такой Петров, но ответа не получил: его не знал никто из нас, кроме Казанцева, но он уехал перед бенефисом Вязовского, передав
театр нам, и мы доигрывали сезон довольно успешно сами.
Все эти люди, и молодежь и пожилые, бородатые и волосатые, были с чрезвычайно серьезными лицами, будто они
пришли не
в летний
театр развлекаться и веселиться, как публика у фонтана, а явились, по крайней мере,
в университет слушать любимого профессора.
Я с ним познакомился
в первые дни моего поступления
в Кружок, старшиной которого он был и ведал сценой. Он все вечера проводил
в Кружке,
приходя поздно только
в те дни, когда
в Малом
театре бывали новые постановки. И всегда — с актерами — будь они большие, будь они маленькие — днем завтракал
в «Щербаках», а потом, когда они закрылись, к «Ливорно» и у Вельде, актерских ресторанчиках.
Его знали и любили все актеры, начиная с маленьких, и он был дружен с корифеями сцены, а
в Малый
театр приходил как домой.
Васе я назвал свою настоящую фамилию, родину, сказал, что был
в гимназии и увлекся цирком, а о других похождениях ни слова. Я был совершенно спокоен, что, если буду
в театре, мой отец паспорт
пришлет. А Вася дал мне слово, что своего отца он уговорит принять меня.
В бенефис М. Н. Ермоловой он
прислал свою коляску, чтобы отвезти ее из
театра домой.
Васса. Ну хоть про нее. Там головни-то шипят. Сырое дерево горит туго. А Гурий Кротких — научит. Он за двести целковых
в месяц меня хозяйствовать учит, а тебя рублей за пятнадцать будет учить революцию делать. Полтина за урок.
Пришел ко мне служить — штаны были мятые, а недавно,
в театре, гляжу — на жене его золотишко кое-какое блестит. Так-то, девицы!
В матросы, значит, Онегин?
Через несколько лет
пришел я
в Казанский
театр слушать и смотреть оперу «Земира и Азор» — это был опять «Аленький цветочек» даже
в самом ходе пиесы и
в ее подробностях.
— Дозволение устроить
театр с авансценою и декорациями
в одной из университетских зал долго не
приходило от попечителя, который жил
в Петербурге, а потому мы выпросили позволение у директора Яковкина составить домашний спектакль без устройства возвышенной сцены и без декораций,
в одной из спальных комнат казенных студентов.
Однажды я вышел из кафе, когда не было еще семи часов, — я ожидал приятеля, чтобы идти вместе
в театр, но он не явился,
прислав подозрительную записку, — известно, какого рода, — а один я не любил посещать
театр. Итак, это дело расстроилось. Я спустился к нижней аллее и прошел ее всю, а когда хотел повернуть к городу, навстречу мне попался старик
в летнем пальто, котелке, с тросточкой, видимо, вышедший погулять, так как за его свободную руку держалась девочка лет пяти.
А то намедни
прихожу я
в театр.
Даже
в те часы, когда совершенно потухает петербургское серое небо и весь чиновный народ наелся и отобедал, кто как мог, сообразно с получаемым жалованьем и собственной прихотью, — когда всё уже отдохнуло после департаментского скрипенья перьями, беготни, своих и чужих необходимых занятий и всего того, что задает себе добровольно, больше даже, чем нужно, неугомонный человек, — когда чиновники спешат предать наслаждению оставшееся время: кто побойчее, несется
в театр; кто на улицу, определяя его на рассматриванье кое-каких шляпенок; кто на вечер — истратить его
в комплиментах какой-нибудь смазливой девушке, звезде небольшого чиновного круга; кто, и это случается чаще всего, идет просто к своему брату
в четвертый или третий этаж,
в две небольшие комнаты с передней или кухней и кое-какими модными претензиями, лампой или иной вещицей, стоившей многих пожертвований, отказов от обедов, гуляний, — словом, даже
в то время, когда все чиновники рассеиваются по маленьким квартиркам своих приятелей поиграть
в штурмовой вист, прихлебывая чай из стаканов с копеечными сухарями, затягиваясь дымом из длинных чубуков, рассказывая во время сдачи какую-нибудь сплетню, занесшуюся из высшего общества, от которого никогда и ни
в каком состоянии не может отказаться русский человек, или даже, когда не о чем говорить, пересказывая вечный анекдот о коменданте, которому
пришли сказать, что подрублен хвост у лошади Фальконетова монумента, — словом, даже тогда, когда всё стремится развлечься, — Акакий Акакиевич не предавался никакому развлечению.
Я пробовал заговаривать с ним о его детях; но он отделывался прежнею скороговоркою и переходил поскорее на другой предмет: «Да-да! дети-дети, вы правы, дети!» Однажды только он расчувствовался — мы шли с ним
в театр: «Это несчастные дети! — заговорил он вдруг, — да, сударь, да, это не-с-счастные дети!» И потом несколько раз
в этот вечер повторял слова: «несчастные дети!» Когда я раз заговорил о Полине, он
пришел даже
в ярость.
Фрака не было ни одного
в целом
театре, кроме оркестра, куда иногда и я
приходил; остальное же время я стоял или сидел за кулисами, но так глубоко, чтобы меня не могли увидеть из боковых лож.
Кокошкин, страстный охотник играть на
театре, подкрепленный моим горячим сочувствием, не замедлил завести у себя
в доме благородные спектакли,
в которых впоследствии принимал участие и Загоскин, хотя он вовсе не имел сценических дарований и притом был забывчив, рассеян и очень способен
приходить в крайнее смущение.
Дома, у Мадлены, нам сегодня нельзя будет встретиться. Поэтому сделаем вот как: когда
театр погаснет,
приходи к боковой двери,
в саду, и жди меня, я проведу тебя сюда. Луны нет.
Людовик. Благодарю вас, мой архиепископ. Вы поступили правильно. Я считаю дело выясненным. (Звонит, говорит
в пространство.) Вызовите сейчас же директора
театра Пале-Рояль господина де Мольера. Снимите караулы из этих комнат, я буду говорить наедине. (Шаррону.) Архиепископ,
пришлите ко мне этого Муаррона.
Татьяна.
В театре… да. Там
приходит дирижер, взмахивает палочкой, и музыканты скверно, бездушно играют какую-нибудь старую, избитую вещь. А здесь… а эти? Что они способны сыграть? Я не знаю.
Через силу оставишь
театр,
придешь домой плясуньи
в глазах; ляжешь — плясуньи тут, и продумаешь всю ночь о высоких прелестях бесподобных плясуньев, которых у нас,
в Короле, и не говори когда-либо увидеть! куда!
Вот я и
пришел к
театру, чтобы узнать, будут ли
в тот день пускать комедию?
После советовал мне сходить
в театр, что я там много найду любопытного для себя, и просил меня
приходить сюда
в такие-то дни и часы, куда и он будет
приходить и будет расспрашивать, что я замечу.
— А то мы
в театр тоже играем, — заметила Надя, обращаясь к нему. — Вот видите это толстое дерево, около которого скамьей обведено: там, за деревом, будто бы кулисы и там актеры сидят, ну там король, королева, принцесса, молодой человек — как кто захочет; каждый выходит, когда ему вздумается, и говорит, что на ум
придет, ну что-нибудь и выходит.
Кокошкин не только был охотник играть на
театре, но и большой охотник учить декламации;
в это время был у него ученик, молодой человек, Дубровский, и тоже отчасти ученица, кажется,
в театральной школе, г-жа Борисова; ему
пришла в голову довольно странная мысль: выпустить ее
в роли Дидоны, а ученика своего Дубровского
в роли Энея; но как
в это время года никто бы из оставшихся жителей
в Москве не пошел их смотреть, то он придумал упросить Шушерина, чтоб он сыграл Ярба.
Один богатый и просвещенный вельможа, князь Юсупов, всем известный любитель и знаток
театра, мнения которого были законом для всех образованных людей,
прислал мне от неизвестного сто рублей, а что всего важнее, он, сидя всегда
в первом ряду кресел, удостоил меня не хлопанья (он этого никогда не делал), а троекратного прикосновения пальцев правой руки к ладони левой.
— У вас вялый вид. Тогда весной, когда вы
приходили обедать, вы были моложе, бодрее. Вы тогда были воодушевлены и много говорили, были очень интересны, и, признаюсь, я даже увлеклась вами немножко. Почему-то часто
в течение лета вы
приходили мне на память, и сегодня, когда я собиралась
в театр, мне казалось, что я вас увижу.
Но Тирза вдруг молчанье прервала
И молвила: «Послушай, прочь все шутки!
Какая мысль мне странная
пришла:
Что если б ты, откинув предрассудки
(Она его тут крепко обняла),
Что если б ты, мой милый, мой бесценный,
Хотел меня утешить совершенно,
То завтра, или даже
в день иной
Меня
в театр повез бы ты с собой.
Известно мне, всё для тебя возможно,
А отказать
в безделице безбожно».
— Но разве публика понимает это? — говорила она. — Ей нужен балаган! Вчера у нас шел «Фауст наизнанку», и почти все ложи были пустые, а если бы мы с Ваничкой поставили какую-нибудь пошлость, то, поверьте,
театр был бы битком набит. Завтра мы с Ваничкой ставим «Орфея
в аду»,
приходите.
Пустейший из пустозвонов, г. Надимов, смело кричал со сцены Александрийского
театра: «Крикнем на всю Русь, что
пришла пора вырвать зло с корнями!» — и публика
приходила в неистовый восторг и рукоплескала г. Надимову, как будто бы он
в самом деле принялся вырывать зло м корнями…
А ежели теперь
прийти на бал али
в театре на них посмотреть, от графов да от князей ничем отличить невозможно, купецкого звания и духу нет…
Надя Зеленина, вернувшись с мамой из
театра, где давали «Евгения Онегина», и
придя к себе
в комнату, быстро сбросила платье, распустила косу и
в одной юбке и
в белой кофточке поскорее села за стол, чтобы написать такое письмо, как Татьяна.
Вечером этот веселый человек,
придя с работы из церкви, взманил меня идти с ним
в театр, где очень плохая провинциальная труппа разыгрывала Каменного гостя.
Раз она
пришла на урок часом раньше, извиняясь тем, что
в семь часов ей нужно ехать
в Малый
театр.